Интервью с Сергеем Лозницей — одним из самых важных документалистов постсоветского пространства
Его новый фильм «Бабий Яр. Контекст» учит говорить на болезненные темы на языке архивных кадров
Что нужно знать об украинском режиссере Сергее Лознице? Его игровые фильмы («В тумане», «Кроткая») показывают в конкурсе Каннского фестиваля. Но в первую очередь он — документалист, который активно работает с хроникой. Лозница собирал портрет августовского путча в Ленинграде («Событие») и процесса похорон вождя («Прощание со Сталиным») из архивных материалов, не прибегая к закадровому голосу.
Его новый фильм «Бабий Яр. Контекст» в этом году удостоился специального приза жюри Каннского фестиваля — «Золотой глаз». Картина основана на архивных материалах. Она рассказывает о событиях, которые привели к тому, что 29-30 сентября 1941 года в оккупированном нацистами Киеве был убит 33 771 еврей, а также о последствиях этой трагедии. Специальная корреспондентка «Люмоса» Наталья Серебрякова встретилась с режиссером в Каннах и задала ему все волнительные вопросы о «Бабьем Яре».
— Вы ведь собирались снимать игровой фильм, а потом сняли документальный. Почему?
— Когда я готовился к игровой картине, собирал весь имеющийся материал — в том числе хронику. Искал материалы в Красногорском архиве (Москва), Бундесархиве (федеральный архив Германии), в частных немецких архивах, в украинском архиве Пшеничного. Из найденной хроники я монтировал небольшие фрагменты. Хотел использовать их для игровой картины, снять ее так, как могли бы снимать хронику в то время.
Сергей Лозница / ATOMS & VOID
В марте прошлого года мне позвонил Илья Хржановский (автор проекта «Дау», с 2019-го занимает должность художественного руководителя Мемориального центра Холокоста «Бабий Яр» — прим. «Люмоса»). С Ильей мы дружим со времен учебы во ВГИКе. Он учился на курс младше меня, его мастером был Марлен Хуциев.
Илья пригласил меня работать над проектом для мемориального музея «Бабий Яр», я согласился. За полчаса телефонного разговора идея уже была готова. Сначала я делал отдельные короткие фильмы— монтировал эпизоды по 3–5 минут из существующей хроники, — а потом понял, что из них может сложиться полнометражный документальный фильм. Так и вышло, весь процесс работы занял около года.
— Продолжите ли вы работу над той первоначальной, игровой картиной?
— Конечно! Это будут две разные картины, которые дополнят друг друга. Мы заканчиваем сбор денег — сейчас нам не хватает определенной суммы, — но в следующем году планируем приступить к съемкам.
— Какую роль в вашем документальном фильме, который мы видели в Каннах, играет монтаж?
— Фундаментальную. Монтаж — это создание смыслов. Олег Муту — оператор, с которым я работаю над игровыми картинами, — впервые посмотрел фильм целиком в Румынии, когда мы делали цветокоррекцию. Олег сказал: «Ну да, в духе Дзиги Вертова». И не ошибся. Монтаж у нас получился двухуровневый. В этом фильме, помимо монтирования внутри эпизодов, существует монтаж столкновения эпизодов.
ATOMS & VOID
— А сценарий у вас был? Или он рождался на монтажном столе?
— Когда-то замечательного кинематографиста-документалиста Артавазда Пелешяна попросили написать сценарий к его фильму «Обитатели» (1970). Картина тогда уже была отснята — в ней не было ни единой фразы, только звуки природы и музыка. Пелешян так и написал: «Птичка летит туда, птичка летит сюда». В сценарии «Бабьего Яра» я тоже могу написать: «Люди идут, люди стоят, люди лежат, стреляют из пушки». Какой в этом смысл? Когда я работаю над документальными картинами, есть только идея. Я знаю материал и метод, которыми буду пользоваться. Мой фильм — о беспамятстве, о потере памяти.
— Коллективной?
— И коллективной, и индивидуальной. Место в Киеве, где было уничтожено предположительно 150 000 человек — большинство из них были евреями, — сровняли с землей. Поставили там спортивный комплекс, парк развлечений и жилые дома. Это же безумие! Антигона там не ночевала.
— Что вы имели в виду, когда цитировали Юнга в интервью Дмитрию Волчеку? Его слова о том, что большую часть немцев нужно лечить от коллективного помутнения. Как это относится к событиям в Бабьем Яре?
— Юнг говорил про немцев, но если мы эти слова обратим в сторону Советского Союза, то большинство людей и сейчас, спустя 30 лет после распада государства, необходимо лечить. Это был тоталитарный режим с адскими условиями, особенно сурово было до смерти Сталина. Да и потом еще какое-то время было очень даже непросто жить.
Это видно по лицам людей. И такие условия существования деформируют человеческую психику, физику и мораль. Результаты такой деформации мы наблюдаем и сегодня. Со всеми этими событиями в России, в Белоруссии и в Украине тоже.
— Ваш фильм — это больше политическое высказывание или художественный акт?
— Это, прежде всего, фильм на болезненную тему, о которой люди не хотели бы говорить. Я постарался найти уникальные материалы, дающие возможность «увидеть» события глазами их непосредственных свидетелей и участников. Вот и все, что я хотел сделать. А что касается художественного произведения — оно настолько художественно, насколько я художник.
— Почему многие украинцы против проекта режиссера Ильи Хржановского и его назначения художественным руководителем Мемориального центра Холокоста «Бабий Яр»? Есть мнение, что он там хочет устроить чуть ли не «Диснейленд».
— Мы имеем дело с подменой понятий, со спланированный атакой. Кому она нужна и кто за всем этим стоит? Когда началась атака на Илью Хржановского в Украине? Сразу после того, как он представил прекрасный фильм «ДАУ. Наташа» и получил приз на Берлинском фестивале? Нет! По-моему, «фас» сказали примерно через месяц после фестиваля. Иван Козленко (бывший директор Национального центра Довженко в Киеве, государственного предприятия по хранению и копированию художественных фильмов Украины — прим. «Люмоса») тужился месяц, а потом накатал свою рецензию, которая привела к тому, что начали дело. Завели дело уголовное, представляете? Как в сталинское время. Методы Козленко ничем не отличаются от советских. Сначала мы пишем в газету «Правда», а через несколько дней за вами приходят с обысками. Это структуры и механизмы, которые всем нам очень хорошо знакомы.
Вы помните, как появился проект мемориального центра в сети? Его опубликовали на портале «Историческая критика», а в анонсе к публикации было написано, мол, нам «передали» его какие-то добрые люди. Фактически, проект Ильи был украден с чьего-то компьютера и выложен нелегально — это самый подлый способ получения информации и выставление на публичное обсуждения внутреннего рабочего документа, который находился всего лишь на стадии согласования наблюдательного совета Мемориала.
Это все равно, как если бы кто-то у меня из монтажной своровал мои разработки, а потом обсуждал их в сети. Аморально обсуждать то, что было украдено. Я не могу назвать этих обсуждающих людьми из культурной среды, потому что это все в корне неправильно.
Уже потом была официальная презентация проекта, которую выложили в интернет. Я в ней тоже участвовал. Почему никто не обсуждает ее? Почему, когда в сети появился настоящий проект работы Мемориального центра «Бабий Яр», уже никто на него не набрасывался? Пусть «культурные» люди ответят на этот вопрос.
— Закончим на позитивной ноте – в каких странах точно пройдут показы «Бабьего Яра»?
— Точно — в кинотеатрах Северной Америки, Австралии, Японии, Израиля. Почти во всей Европе, в Украине, в России. Ближайший показ фильма – на кинофестивалях в Мельбурне, в Карловых Варах и в Иерусалиме.
