Деревянный дом может стать героем перформанса? А музыкальным инструментом? В Томске — да
7 апреля студентка Московской консерватории Елизавета Згирская получила премию «Headliner года» в номинации «Культура и искусство» — за свой ютуб-канал 701 Project. Это не блог, а серия музыкальных зарисовок и перформансов, которые Елизавета уже год записывает на видео, чтобы привлечь внимание к деревянному зодчеству в своем родном Томске.
Все эпизоды 701 Project очень экспрессивны: Елизавета с помощью разных предметов играет на домах как на музыкальных инструментах, снимает на видео 118 минут молчания в память о сгоревшем здании, показывает, как будет выглядеть улица, если деревянные дома снести и построить на их месте бизнес-центр — новую «стекляшку».
701 — именно столько в городском охранном списке зданий, без которых Томск не Томск. Пока Елизавета успела рассказать о 27 домах. Она готова дойти до самого конца списка, даже если это займет еще лет десять — чтобы дать «высказаться» каждому дому. «Люмос» поговорил с Елизаветой о том, как она научилась слышать голос деревянных стен и почему современная академическая музыка так далеко ушла от мелодичных пьес.
Елизавета Згирская
@lis_zgirs
композитор, пианистка, художница
701-Project — проект не только творческий, но и социальный: я верю, что мои музыкальные видео откроют людям глаза на ценность деревянной архитектуры и вдохновят их скорее собирать средства на реставрацию зданий. Пока что проект охватывает всего 27 домов, но, безусловно, это только начало, и я хочу рассказать о каждом из 701. Томск — сокровищница русского деревянного зодчества, мало где в России сохранилось столько старинных домов из дерева. К тому же ради 10–20 деревянных домов туристы не станут приезжать в город, а вот 701 — это уже по-настоящему сильно.
Я живу в Москве, заканчиваю пятый курс Московской консерватории. Несмотря на академическое музыкальное образование, мне нравится думать, что современный композитор может смело экспериментировать. Сейчас музыка — это не только то, что играют в концертном зале на музыкальном инструменте. Композитор может не только сочинять мелодичные пьесы в тональности, но и заниматься звуковыми экспериментами, как я. Ведь если ты нажимаешь на клавиши фортепиано, ты не делаешь сложной композиторской работы — сам звук за тебя уже был придуман. Мне интересно идти дальше.
Очень болею за родной Томск — здесь я выросла, здесь закончила Томский музыкальный колледж имени Э. В. Денисова. Хочу, чтобы город развивался, привлекал туристов. Но не чем-то новым и лощеным. Мне всегда нравились томские деревянные дома. А два года назад, на свадьбе моей подруги, случился по-настоящему переломный момент. Когда гости выходили из ЗАГСа и разливали шампанское, я буквально застыла напротив деревянного дома — уже отреставрированного, очень красивого. И я подумала: раз в такой веселой обстановке все мое внимание легко захватил дом, возможно, мой композиторский путь — рассказывать о домах.
Я стала гулять по старому центру, «насыщаться» всеми этими деревянными произведениями искусства. Размышляла, как звуковые эксперименты могут помочь мне рассказать историю каждого из них. Идеи приходили сами собой. Например, когда я думала про дом, похожий на баян, перед моими глазами возник образ баяниста: он играет, но мы не слышим мелодии. Баянист специально хранит тишину — чтобы ни один звук не отвлекал от дома и его облика.
Некоторые деревянные дома в Томске горели и уже много лет стоят разрушенными. Есть те, что пустуют без жильцов и ждут реставрации. Иногда ожидание затягивается на долгие годы. Есть дома в «добром здравии»: они уже отреставрированы и выглядят очень хорошо. Но все равно остается страх, что однажды их снесут ради нового торгового центра. Я убеждена, что такие дома нужно сохранить любой ценой, иначе город потеряет свою идентичность. И буду счастлива, если мой проект поможет спасти эту уникальную архитектуру.
«Люмос» выбрал пять самых любопытных эпизодов 701-Project — показываем их вам с комментариями автора.
«Кричи, шурши, не молчи»
Улица Гоголя, 14, 14а, 14/3, 14/4, 14/6 и 16
Это самый первый эпизод 701-Project — он записан в усадьбе XIX века, которая когда-то принадлежала купцу Дмитрию Акулову. За последние 20 лет дом горел несколько раз, а сейчас обнесен забором и готовится к реставрации. Я почувствовала, что хочу послушать, как звучат его стены, и дать ему «выговориться».
Особое место в этом эпизоде занимает забор. Даже когда главная роль в кадре отведена усадьбе, забор все равно как будто бежит на заднем плане. Мне показалось, что он тоже персонаж этой истории: отделяет дом от внешнего мира, защищает его.
В первый раз я отправилась в усадьбу с двумя друзьями. Мы пробрались через открытую калитку забора — не знаю, можно ли было так делать, но мы решились. Я взяла с собой камеру и контактный микрофон — он очень чувствителен, что особенно хорошо, когда записываешь звуки предметов. Я начала играть на доме как на музыкальном инструменте — с помощью различных палочек, бус, снежков, рук. Мои друзья без музыкального бэкграунда: подруга — физик, ее муж — военный. Но это не помешало им тоже стать авторами этой импровизационной «пьесы».
Музыка может родиться из любого предмета. Звук дерева — такая же музыка, как и звук скрипки. Вопрос в том, как ты с ним обращаешься. Можно играть на домах ритмично, можно чувствовать время или слушать, как звук резонирует с тишиной, когда мы, как нам кажется, совсем ничего не слышим. Можно уловить, какой звук исходит из деревянной поверхности, а какой — из железной, и как эти звуки друг с другом разговаривают.
«Дом или рубль»
Улица Савиных, 10 и 10а
Этот выпуск назван в честь отличной томской программы «Дом за рубль». В ее рамках предприниматель может оплатить реставрацию старинного дома, а как только работы будут завершены, получает возможность арендовать его всего за рубль в год.
По этой программе дома восстанавливают довольно качественно — здания становятся такими, какими они задумывались сотни лет назад. Пока готовы только пять домов, еще пять находятся в процессе реставрации. Хотелось бы вдохновить больше предпринимателей брать дома под свою опеку — это высшая цель моего видео.
На улице Савиных рядышком стоят два дома. Когда я начинала съемки, один уже реставрировали, а судьба второго была неизвестна. Я захотела сравнить два звуковых мира этих домов. Мы слушаем дом, в котором идет стройка: он уже наполняется людьми и идеями. И слушаем дом пустующий, где нет ничего, кроме обвалившихся балок и следов пожара.
Судьба второго здания уже известна: команда, которая работала над первым домом, позже возьмется реставрировать второй! Получилась история с хорошим концом, но мне было важно запечатлеть тот момент, когда дома были по разные стороны баррикад — один оживает, а второй только надеется на новую жизнь.
«118 минут молчания»
Улица Советская, 20
В музыке молчание — такой же мощный прием, как громкий звук. Слышали ли вы первую в мире «молчаливую» пьесу «4′33″», которую написал композитор-авангардист Джон Кейдж? Вот и я решилась на «молчаливый перформанс» в память о деревянном доме на Советской: после пожара он стал совсем заброшенным, на стенах — обрывки бумажных объявлений и граффити. Попросила томских музыкантов постоять возле него 118 минут: ровно столько лет прожило это здание, пока не сгорело и не разрушилось.
Я подумала, что долгое молчание может передать гипертрофированную скорбь по дому и его истории. Важно, что молчали именно музыканты, ведь от них ты ожидаешь совсем другого — звука. Участники перфоманса стояли с инструментами в руках: скрипкой, комусом, укулеле, аккордеоном, клавишами, мандолиной и гитарой. Получилось экспрессивно и символично: музыканты, которые ничего не играют, рядом с домом, который больше не может выполнять свою главную функцию — впускать в себя людей.
Пока длился перфоманс, мимо музыкантов проходили люди. Были дети, которые играли рядом с нами, но боялись подойти поближе. К счастью, никто не пытался заговорить с нами — не хотелось бы, чтобы эту тишину нарушили. Только один прохожий посмотрел на сгоревший дом и вздохнул: «Ну у вас и декорации».
Когда 118 минут молчания завершились, музыканты рассказали мне, что испытывали все это время. Говорили так: «Вроде ничего не происходит, ты просто стоишь, а время проводишь очень насыщенно, мыслей рождается множество». Парадокс! Это же как медитация.
«Рас — слоение»
Крылова, 24; Никитина, 3; Советская, 34; Советская, 93
Для эпизода «Рас — слоение» мы с томским художником Николаем Исаевым выбрали четыре деревянных дома с мезонином. Это одна из немногих исконно русских архитектурных традиций. На этот раз мы не находились внутри зданий, работа проходила в студии. Николай рисовал дома чернилами, а потом сбрызгивал рисунок водой и акварелью. Краска стекала по бумаге так, будто дома плакали.
Для этого видео больше 50 человек читали в микрофон стихотворение Нины Искренко, одной из моих любимых поэтесс. Это стихотворение не о зданиях, но оно очень подошло нам по замыслу. В нем есть такие строчки: «Если я заржавею, к врачам обращаться не стану. Обращусь я в Металлоремонт или, может быть, сразу в Утиль». Пока мы наблюдаем за тем, как краска художника постепенно впитывается в бумагу и очертания домов растворяются, голоса, которые мы слышим на фоне, наслаиваются друг на друга и исчезают. В этом ролике я задаюсь вопросом, на который нет ответа: «Растворятся ли эти дома на улицах Томска?»
«Оставайтесь, дома»
Улица Гагарина, 46
Это тот самый отреставрированный дом, который вдохновил меня на проект во время свадьбы подруги.
Я листала объявления на «Авито», и неожиданно нашла квартиру в этом доме. Хозяин искал арендатора. Я ему позвонила, попросилась пожить в квартире хотя бы неделю, пока постоянные жильцы не нашлись. Хозяин, на удивление, согласился.
За неделю я поняла, что выражение «стены дышат» — не ради красного словца. У этого дома, помимо истории, есть светлая аура — там прекрасно спится и работается. Я в очередной раз убедилась, что борьба за деревянное зодчество ведется совершенно точно не напрасно. Дома надо спасать не только ради сохранения культуры, но и потому что они по-прежнему в силах выполнять свою главную функцию — быть местом, где человек может быть счастливым.
Интервью: Анна Рыжкова