Почему «На игле» стал одним из важнейших фильмов 90-х

15 июля в российский прокат наконец-то выходит культовый фильм «На игле» (1996). Жесткая драма об эдинбургских наркопотребителях превратила молодого актера Юэна Макгрегора в мировую звезду, а английского режиссера Дэнни Бойла отправила покорять американские экраны и сердца киноакадемиков. «Люмос» решил разобраться в достоинствах оригинального романа и понять, почему экранизация обрела культовый статус. 

На чем основан фильм? 

Шумиха вокруг «На игле» была отчасти предопределена популярностью литературного первоисточника. Ирвин Уэлш, в прошлом — программист средних лет с криминальным бэкграундом, опубликовал свой дебютный роман в 1993 году — и уже к 1996-му тот был переиздан 16 раз! Тираж книги вырос с 3000 до 150 000 экземпляров. Издание Sunday Times оценило новинку как «лучшее, что происходило в британской прозе за последние десятилетия». Литературно-критический журнал The Times Literary Supplement признал Уэлша одним из самых значительных писателей Соединенного Королевства, а газета The Guardian и вовсе окрестила его «шотландским Селином».

Miramax Films

История о наркоманских буднях Эдинбурга уже в 1994 году превратилась в одноименный спектакль. Суммарный успех книги и театральной адаптации вдохновил режиссера Дэнни Бойла, продюсера Эндрю Макдональда и сценариста Джона Ходжа на создание киноверсии. 

Почему роман оказался таким востребованным?

История Рентона и его маргинальных товарищей пришлась ко времени по нескольким соображениям. Для конца 80-х и начала 90-х наркозависимость была одной из самых болезненных тем по всему миру. Например, в 1989 году в США президент Джордж Буш, выступая по телевидению, признал ее страшной внутренней угрозой для Америки. Цены на героин падали, спрос увеличивался, а новые стандарты красоты, предложенные модой «героинового шика», создали вокруг запрещенных веществ романтический ореол. Художественная культура не могла долго оставаться в стороне — последовали книги и фильмы о субкультуре наркопотребления («Одиночки» Кэмерона Кроу, «Детки» Ларри Кларка, «Дневник баскетболиста» Скотта Кэлверта). «На игле» — и роман, и фильм — соответствовал этому тренду.

Miramax Films

Однако дело не только в актуальной повестке. «На игле» был острым выпадом против общества потребления, вполне в духе интеллектуальной моды конца 90-х — начала 2000-х; кстати, в это же время выстрелили Чак Паланик («Бойцовский клуб») и Фредерик Бегбедер («99 франков»). Более того, роман Уэлша удовлетворял спрос аудитории на трансгрессивную литературу — ту, что оказывает шоковое воздействие на читателя, исследует психологию аморальных героев, интересуется насилием и описывает экстремальный телесный опыт. Неспроста Рентон и компания постоянно испражняются, потеют, блюют, истекают кровью. 

Наконец, в культуре 90-х был крайне востребован сниженный тон в разговоре о серьезных вещах, что соответствовало идеологии постмодерна. «На игле» использует манеру иронической отстраненности — она же предполагает «цитатное» мышление, регулярное обращение к шедеврам поп-музыки, литературы и кино. Уэлш выстроил обширную систему отсылок: его герои смотрят боевики с Ван Даммом, вспоминают Бонда в исполнении Шона Коннери, слушают Joy Division, Genesis и менее известных исполнителей британской сцены.

Miramax Films

Кроме того, в книге отчетливо угадывалась традиция романа воспитания, привычная для англоязычной читательской публики по романам Диккенса и Твена. Через асоциальное поведение, деструктивные акции, густой мат и максималистский гонор проглядывает растерянность героев перед жизнью, несогласие с образом счастья, который насаждается извне.

Все эти моменты стали факторами успеха не только для романа, но и для фильма, который многое перенял у своей литературной основы.

Как «На игле» продолжает традиции британского кино

К началу производства фильма 39-летний Дэнни Бойл успел заработать себе репутацию — по крайней мере, в Великобритании. За плечами у него был режиссерский опыт в Лондонском Королевском театре, несколько серий для английского телевидения (два эпизода для популярного детектива «Инспектор Морс» и работа над менее известными сериалами). А его первая полнометражная работа «Неглубокая могила» (1994) стала хитом — это самый кассовый британский фильм 1995 года, восьмикратно окупившийся в мировом прокате. К слову, на тех съемках и сложилось творческое трио режиссера Бойла, продюсера Макдональда и сценариста Ходжа. Вместе они еще сделают фильмы «Менее привычная жизнь» (1997), «Пляж» (2000), «28 дней спустя» (2002) и «T2 Трейнспоттинг» (2017). 

 Miramax Films

Но сразу после «Неглубокой могилы» команда взялась за экранизацию Уэлша. У получившегося фильма был свой контекст: он продолжал традиции британского социального кино. В 50–60-е «рассерженные молодые люди» (так называли писателей и драматургов одного поколения) критиковали консервативные настроения в обществе. Их сюжеты характеризовались бытовым реализмом, достоверностью образов (герои часто имели пролетарское происхождение) и наличием политического комментария. Параллельно с театром и литературой стартовала британская новая волна в кино: режиссеры Карел Рейш («В субботу вечером, в воскресенье утром»), Джек Клейтон («Путь наверх»), Кен Лоуч («Кес») вступались за «маленьких людей» из рабочего класса, противостоящих депрессивному миру. Фильм Дэнни Бойла на них похож, но с важными поправками, ведь интонация оказалась совсем иной: сдержанный тон уступил место черному юмору, а формальный аскетизм — энергичному монтажу и сюрреальным образам. Дистрибьюторы всячески подчеркивали эту смену настроения, этот новый взгляд на вещи. В частности, американская прокатная компания Miramax Films позиционировала «На игле» как британский ответ «Криминальному чтиву» (1994). В итоге картина соединила в себе два тренда — тематический и интонационный (она смотрит на актуальные проблемы с позиции тарантиновской иронии).

 Miramax Films

И тем не менее — как фильм достиг культового статуса?

Произведение искусства обретает статус культового по разным, довольно смутным причинам. Но итальянский писатель и теоретик культуры Умберто Эко предложил универсальное объяснение. В сборнике «Шесть прогулок в литературных лесах» он выдвинул такую гипотезу: формированию культа вокруг определенного произведения искусства способствует его разборность. Иными словами, необходима фрагментарность и разрушение формы. В таком случае эпизоды произведения не подчиняются ведущему стилю, а обретают свой голос и художественную специфику. Подобный «текст» (в широком понимании) легко воспринимать по частям, удобно цитировать и освежать в памяти. Ведь обращаться приходится лишь к избранному фрагменту, оставляя без внимания контекст. Например, так итальянский ученый объясняет многовековую популярность Библии, которую писали многие авторы.

 Miramax Films

«На игле» вызывает схожее ощущение: фильм будто снимали разные режиссеры, одна сцена едва ли похожа на другую. Сравним ряд эпизодов. Динамичное вступление дано через короткий монтаж в сопровождении закадрового монолога Рентона, который критикует буржуазное общество. Нырок в унитаз за опиумными свечами вдруг оборачивается неспешным плаванием под водой — то есть наблюдается отход от реализма в сторону символизма. В сценах прихода и наркотических ломок пространство обретает странную подвижность, ширится в разных направлениях: в одном моменте Рентон вкалывает дозу героина и плавно погружается в деревянный пол, в другом, уже после отходняка, стены его комнаты вытягиваются вглубь кадра. В обоих случаях окружение передает измененное состояние его сознания. Кроме того, из этих подвижных текстур то и дело возникают фантазматические фигуры. Например, умершая малышка Доун ползет по потолку, воплощая назойливый источник вины главного героя, или Бегби из-под одеяла грозит Рентону расправой, если тот не расстанется со своей дурной привычкой. Стилистически все эти эпизоды сильно расходятся, но зато их легко смотреть и пересматривать вне контекста остального фильма.

 Miramax Films

Дэнни Бойл усиливает впечатление контрастности и за счет разной по ритму и настроению музыки: пролог идет под бодрый рок-н-ролл Lust for Life Игги Попа, а погружение в морские глубины сопровождает расслабляющий эмбиент Deep Blue Day Брайана Ино. В момент тяжелого трипа звучит спокойная композиция Perfect Day Лу Рида, а абстиненция протекает под гулкое техно Dark & Long от группы Underworld. Отчасти на такой эклектизм повлиял и роман Уэлша, который написан от лица нескольких персонажей. Причем смена точек зрения каждый раз сопровождается изменением манеры речи и техники письма, из-за чего в книге возникает похожее языковое многообразие.

 Miramax Films

Тезис Умберто Эко проясняет, почему продолжение («Т2 Трейнспоттинг», 2017) не повторило успеха первой части. Там тоже были разнообразные неоновые эффекты и операторские ухищрения вроде голландских углов. Но с эмоциональной точки зрения фильм оказался слишком однородным: все четыре сюжетные линии обернулись слишком связной элегией об ушедшей молодости. Это не значит, что сиквел получился хуже оригинала, — разборность текста, как справедливо отмечает Эко, не служит мерилом его эстетической ценности. Но культового статуса, увы, фильм едва ли сможет достичь.

Выход из подполья

Забавно, что «На игле» критиковал общество с его убогими мещанскими идеалами, но сам довольно быстро «обуржуазился». Фильм стал объектом жадного потребления: саундтрек разошелся на пластинки, образы из ленты перекочевали с экранов на принты футболок. История Рентона и компании продолжилась в новом романе Уэлша «Порно» (2002), по которому был снят сиквел «Т2 Трейнспоттинг». Писатель даже придумал предысторию героев — повесть «Мальчики на дозе» (2012). А еще картина Бойла обзавелась идейными подражателями: благодаря фильму «На игле» возник интерес к историям, рассказывающим об обитателях британского подполья. Вспомним хотя бы криминальные комедии «Карты, деньги, два ствола» (1998) и «Большой куш» (2000) Гая Ричи.

 Miramax Films

Юэн Макгрегор через два года после премьеры «На игле» получил роль Оби-Вана Кеноби во второй трилогии «Звездных войн» (1999–2005). А композиция Born Slippy почти сразу попала в чарты британских синглов и была признана одним из лучших треков 90-х годов. Дэнни Бойл обратил на себя внимание критиков и зрителей, став одним из самых заметных режиссеров современности. После своего «маргинального» хита он взялся за вполне мейнстримное кино — вспомнить хотя бы оскароносного «Миллионера из трущоб» (2008).

Miramax Films

Так картина «На игле» из контркультуры перешла в мейнстрим, а затем — в разряд классики. Это довольно частый случай для художественной оппозиции, которая ставит под сомнение действующий канон и устоявшуюся систему ценностей. Вызывая поначалу у публики возмущение и даже брезгливость, такие произведения в конечном итоге меняют ее привычки и становятся объектом восхищения и подражания.