Полюбите нас беленькими: что не так с первым документальным кино про The Velvet Underground — одну из самых влиятельных групп в истории музыки
На Apple+ вышел фильм The Velvet Underground Тодда Хейнса. Рецензия Ильи Миллера
Влияние Лу Рида, Джона Кейла и остальных членов The Velvet Underground (далее VU — прим. «Люмоса») огромно. В числе тех исполнителей, кто открыто признавался, что без VU они не взялись бы за инструменты либо делали бы совершенно другую музыку, — Игги Поп, Дэвид Боуи, Roxy Music, Can, R.E.M., Joy Division, Sonic Youth, U2, The Strokes и многие, многие другие. Великий рок-журналист Лестер Бэнгс (вы знаете о нем, если смотрели фильм «Почти знаменит» 2000 года, его сыграл там Филипп Сеймур Хоффман) писал, что VU были как The Beatles и Боб Дилан в одном флаконе, и вся современная музыка началась с них. Почему же документальный фильм об этой группе выходит только сейчас? И почему фанаты с более чем двадцатилетним стажем, к которым я с уверенностью себя причисляю, будут не слишком им довольны?
The Velvet Underground. 1969 год / Michael Ochs Archives / getty-images.ru
Начнем с того, что архивных записей с выступлений VU осталось не так уж и много. Качественных — тем более. Это странно, учитывая, что ими занимался бог поп-арта Энди Уорхол, который не расставался с камерой и документировал любую мелочь. Изначально VU были наняты им и его сподвижником, кинорежиссером Полом Моррисси, для концертов в их богемном клубе на Манхэттене в Нью-Йорке. Первое выступление VU состоялось на корпоративе психиатров — что, безусловно, было очень классным художественным жестом, но плюсов для продвижения группы принесло ровным счетом ноль. Мозгоправы отреагировали на несущиеся со сцены лязг и скрежет приподнятой бровью в лучшем случае. В худшем — увидели новых пациентов (Лу Рида, которого родители подростком запихнули на курс электрошоковой терапии, этим вряд ли можно было удивить).
Уорхол как менеджер принес группе больше минусов, чем плюсов, если рассматривать карьеру в традиционном ключе. Да, ребята могли позволить себе в творчестве то, что зарубили бы на корню обычные лейблы — песни про наркотики, садомазохизм и другие темные стороны жизни. Но при этом их музыка совершенно не звучала по радио, концерты они играли в школах и других странных местах, а дебютный альбом с бананом на обложке купило очень мало людей. Тот факт, что почти каждый, кто купил The Velvet Underground & Nico, создал свою рок-группу — дело другое. Влияние, как говорится, на хлеб не намажешь.
Слева направо: режиссер Пол Моррисси, певица Нико, художник Энди Уорхол и поэт Джерард Маланга на вечеринке Freakout с участием The Velvet Underground. 1966 год. Нью-Йорк / Tim Boxer / getty-images.ru
Связям VU с плодородной арт-тусовкой 60-х в документалке Тодда Хейнса уделяется немало времени, и это, безусловно, плюс для всех, кто интересуется современным искусством. Здесь Уорхолом дело не ограничивается — мелькает знаменитая картина «Флаг» Джаспера Джонса, Аллен Гинзберг читает свою битниковскую поэзию, показаны фрагменты из экспериментальных фильмов Майи Дерен, а в роли говорящей головы выступает скончавшийся недавно хранитель киноавангарда Йонас Мекас. VU действительно была частью арт-тусовки Нью-Йорка — Джон Кейл делил квартиру с музыкантом и художником Тони Конрадом; в том же здании жил экспериментальный кинорежиссер Джек Смит. Имеются и кадры кинопроб с «Фабрики», снятые Уорхолом на 16-миллиметровую кинокамеру. По архивным кадрам можно создать и впечатление о мультимедийных шоу Exploding Plastic Inevitable, когда во время концертов VU на задник проецировались экспериментальные и абстрактные фильмы, что было прорывом для своего времени. Часто Тодд Хейнс применяет и метод сплит-скрина, когда экран делится на две или три части и в каждой происходят совершенно разные действия. Уорхол часто пользовался им в своих фильмах — например, в «Девушках из “Челси”», где также снималась и Нико, светловолосая сирена, чей голос украшает дебютный альбом VU. Ее, европейскую модель, пригласил в VU тоже Уорхол — чему не очень были рады Рид с Кейлом.
Лу Рид, Джон Кейл и Нико на выступлении в Париже. 1972 год / Mick Gold / getty-images.ru
Американский кинематографист Тодд Хейнс, снявший эту документальную картину, — один из лидеров новой волны квир-кино. В начале нулевых он получил широкое признание и сейчас считается современным классиком авторского кино после выхода драмы об однополой любви «Кэрол» (2015) с Кейт Бланшетт и Руни Марой.
Казалось бы, что VU и трансгрессия 60-х — это абсолютно его материал. Хейнс начинал с документалки о святой мученице поп-музыки Карен Карпентер «Суперзвезда: История Карен Карпентер» (1987), где в кадре были только куклы Барби. Кейт Бланшетт была одной из девяти актрис и актеров, исполнявших роль Боба Дилана в нетрадиционном байопике «Меня там нет» (2007), который снял Хейнс. В фильме «Бархатная золотая жила» (1998) он подбирается на максимально близкое расстояние к VU, рассказывая о том, как американская экспансия в 70-е принесла в Великобританию глэм-рок (хотя на самом деле было наоборот). Вымышленный персонаж Юэна МакГрегора, Курт Уайльд, совмещает в себе черты Игги Попа и Лу Рида. В связи со всем этим от документалки Хейнса про VU ожидалось нечто более живое и пылкое, чем уважительная стилизация со сплит-скринами и говорящими головами (учитывая, что лишь половина из оригинального состава VU осталась в живых).
Джон Кейл из The Velvet Underground выступает на ежегодном ужине Нью-Йоркского общества клинической психиатрии. Нью-Йорк. 1966 год / Adam Ritchie / getty-images.ru
Более того, слово drugs не звучит в фильме, кажется, ни разу. Это удивительно, учитывая, что Лу Рид в песне под названием Heroin прямым текстом поет, что героин — это его жизнь и его жена. Там, где речь идет об уважении и влиятельности, нет места трансгрессии. Мелькают танцоры с плетками, сопровождавшие живые выступления VU на сцене. Упоминаются трансвеститы, которым Рид посвящал свои песни. На этом все.
VU в 60-х выделялась из ряда остальных рок-групп тем, что выглядела старше, не поддерживала детские восторженные настроения по поводу любви и цветов и говорила со взрослыми на одном языке. Они озвучивали то, что было неприятно слышать другим, делали это на фоне не самых приятных звуков — и в этом плане были новаторами, готовыми терпеть лишения. Пятьдесят лет спустя эти вещи почему-то старательно замалчиваются и обеляются, хотя, казалось бы, идеально соответствуют нынешней повестке. К чему этот вайтвошинг? Чтобы соответствовать гайдам стриминга Apple? Не такую беленькую VU, какой она изображена в этой документалке, я, как и многие другие, полюбил когда-то.