Зачем взрослым приходить на хор, рисовать мандалы и танцевать с закрытыми глазами? 

Основательницы проекта Motivation Station — о том, как практики осознанности становятся частью нашей культуры 

Соня-Злата Шестаковская и Соня Хейфиц придумали студию Motivation Station — для познания и принятия себя «через тело, ум и все, что их связывает». Поговорили с авторами проекта и попытались понять, почему через пять лет у каждой йога-студии города будут «осознанные» тусовки по утрам.

**** 

Я на «Сонном движе» у двух Сонь, и сегодня мы исследуем баланс под приятную электронную музыку в группе из десяти девушек. Это похоже на йогу, но телу проще, а мозгу понятнее. 

Я шагаю по залу, прокладывая ровную дорожку своими стопами, как в игре «Змейка». 

Танцую так, чтобы мои ноги оставались неподвижными, и делаю это с закрытыми глазами. 

Представляю свою проблему в виде статуи на моем резиновом коврике, обхожу ее по кругу, рассматриваю с разных ракурсов и наконец обнимаю этот невидимый арт-объект. Так-то лучше. 

Дышу глубоко, сидя на коврике, и произношу: «Я здесь». И еще раз: «Я здесь». Хорошо, что мой голос сливается с другими, а то он почему-то дрожит — как у маленького ребенка, которого сначала обидели, а потом обняли. 

Когда практика заканчивается, выхожу из зала в холл к Соне-Злате Шестаковской и Соне Хейфиц, чтобы взять у них интервью. Одна из участниц сегодняшнего «Сонного движа» прощается с девушками вся в слезах. Но это никого не удивляет.

— Люди, которые к вам приходят, часто плачут? 

Соня Ш.: Да, каждый раз. Тряска, которую мы тоже используем на «Сонном движе», — это шаманская штука. А все шаманские практики очень хорошо помогают выплеснуть напряжение. Но, думаю, работает не только эта техника, а всё комплексно. Есть музыка, есть что-то внешнее, что может спровоцировать твои эмоции, а есть практики и ритуалы, которые точно работают, потому что проверены веками. Например, асаны в йоге, которые действительно дают тебе ощущение стабильности. 

Структура классической динамичной медитации — как делал Ошо (индийский духовный лидер — прим. «Люмоса») и многие практики до него — приводит тебя в состояние, когда ты больше не можешь себя сдерживать и плачешь. Веточка, птичка — все что угодно может вызвать у тебя слезы. И люди удивляются такой реакции, ведь социально принято, что слезы — это истерика. 

Соня Х.: Еще многое зависит от отношения к слезам в твоей семье! В моей они считались проявлением глубокой тоски и грусти. 

— Еще плакать — это жалеть себя. А жалость к себе — это слабость. 

Соня Ш.: А следовательно слезы — плохо. Мы с Соней пытаемся убирать из жизни оценки «плохо» и «хорошо», а в практике этому тем более нет места. Ты должен стараться оставаться нейтральным, чтобы не завести самого себя куда-то, куда и так постоянно загоняешь. Здесь нет «правильно» и «неправильно». Мы радуемся, когда у людей получается еще в начале практики настроиться на эту волну. Но есть и те, кто после «Сонного движа» говорит: «У меня не получилось, мне не понравилось, мне было тяжело с самой собой». И это тоже естественно. Все, что здесь происходит, очень индивидуально. 

— Вы долгое время вместе диджеили на разных площадках. А когда вместо вечеринок захотелось проводить практики под музыку? 

Соня Х.: Мы были в тусовках, в ночной жизни, работали в разных барах примерно  с конца 2017 года. Когда Соня уехала на Шри-Ланку в 2019 году, я продолжила диджеить для очень разных компаний и на очень разных корпоративах. Я наблюдала за тем, как музыка меняет состояние, как мой выбор треков влияет на то, что происходит на танцполе. Все больше хотелось делать это днем и на трезвую голову. Посмотреть, что будет, если люди не просто в пятницу придут в бар сбросить напряжение, а захотят исследовать свое состояние.

Соня Ш.: Как раз в то время, когда Соня познавала музыку здесь, я познавала практики на Шри-Ланке. У меня была депрессия, и я по 6–7 часов в день просто пыталась понять, что мое, что мне нравится. Возможно, я шаманка? Не знаю. Может, мне славянские ритуалы заходят? Может быть, надо проверить. На Шри-Ланке, чтобы выживать, мне надо было совсем немного работать. Иногда я красила стены или проводила занятие по йоге, чтобы купить себе бананы. Я читала литературу и занималась практиками. 

Исцеление, как и травма, может произойти в один момент — это была одна из самых важных мыслей, к которым я пришла. Очень прикольно проводить свое время, представляя, что всё вокруг меня — место для вдохновения, для жизни, для любви, для любого позитивного слова. 

— Вы придумали проект, когда снова оказались в Москве вдвоем? 

Соня Х.: Когда Соня вернулась, мы начали проводить «Сонный движ» бесплатно во дворе Noor Bar на Тверской. Как раз для такого изучения себя: мы предлагали людям представить, что они под водой, в невесомости, что коврик — это горячий песок. 

Соня Ш.: Мы стали обсуждать, как много вещей способны повлиять на твое состояние. Практика — это всего лишь способ посильнее залипнуть на что-то, чтобы замедлиться и увидеть больше деталей. И тут начинается карантин. Мы понимаем, что нашим знакомым не хватает поддержки, и нам тоже: все сидят по домам, обстановка вокруг пугающая. 

Соня Х.: Очень много внимания идет вовне. А когда ты заперт у себя дома, то хочешь не хочешь, но сталкиваешься со всеми вещами, на которые ты очень долго закрывал глаза. И легче справляться, когда кто-то может держать тебя за руку. Даже если это ты сам. 

Сначала мы подумали об онлайн-платформе с подкастом. И подкаст, кстати, случился, он называется «Маяк Ом». Вместе с Инной Будниковой, Марией Кузнецовой и Надей Соколовой мы записали десять выпусков, их можно послушать. А потом стали проводить практики осознанности для людей, которые, возможно, не понимали до конца, что это такое. Но хотели попробовать. 

— Сегодня мы час двигались под музыку и изучали, что мы почувствуем, если весь трек наши руки будут оставаться неподвижными, например. Или если попробуем выбирать позы только с тремя точками опоры. А что это дает? 

Соня Х.: Мне в детстве много говорили о том, как не надо, обозначали рамки, за которые нельзя заступать. А в импровизационном движении мы исследуем жизнь и свои ощущения в теле. Да, я стала в странную позу — посмотрю вокруг, все тоже стоят в странных позах, на меня не реагируют. Ага! Значит, я могу еще сделать что-то необычное. Это освобождает. 

Соня Ш.: И так кайфовее — наслаждаться своим присутствием в жизни. Я есть, и я люблю делать вот так. 

Соня Х.: Мы предлагаем только то, что пробовали сами, и никогда не станем говорить: «Вот вам упражнение — у вас получится!» Скажем иначе: «Есть упражнение, мы попробовали, нам классно, хочешь тоже?» 

Соня Ш.: Или так: «У нас есть упражнение. Мы попробовали, ничего не поняли. Может, вы поймете? Ну как, есть в этом что-то?» Ты не должен никого ничему учить. Мы создаем пространство, в котором можно заниматься групповым исследованием. И оно может быть полезно любому: это не такая нишевая штука, как актерское мастерство или даже пластическое движение.

— А почему вообще вам важно этим заниматься? Есть личные причины?

Соня Ш.: Моя причина — это компания. У меня не было друзей в детстве, теперь у меня их намного больше — я могу встретиться с кем-то в парке и погулять. И моему внутреннему ребенку, которому в детстве было не с кем играть, теперь можно сказать: «Смотри, как все с тобой теперь тусуются! Целых 15 лапшин на ковриках дрыгаются». У меня от этого внутри все расцветает. 

Соня Х.: А моя причина — возможность быть собой. Я знаю, что не я одна боюсь этого. И мне кажется, что мое разрешение и моя искренность на занятиях могут дать силы другим. Трансформация, которую я вижу, приклеивает ко мне такой пропеллер сзади! 

Зимой, когда к нам приходят на практики, у многих поджаты плечи. Часто даже видно, что человек не хочет выходить за пределы своего коврика и думает: «Не смотрите на меня». И вот через два часа из сжатого комочка, к которому нельзя подходить, он превращается в открытое дерево любви, принятия, здоровья — это все есть внутри каждого. И мы сами выбираем, какими можем быть. 

— Когда вы в первый раз попробовали практики? Еще до диджеинга? 

Соня Ш.: В подростковом возрасте у меня был лишний вес, серьезное РПП. Папа уставал от моих разговоров на эту тему. И вместо того, чтобы обсудить это со мной, проронил: «Да расслабься, ты — не только твоё тело”. Когда я услышала эту фразу, я просто вылетела из тела и оказалась в космосе. Потом я возвращалась к этому ощущению для того, чтобы не быть на земле, где мне было сложно и некомфортно. А там, в космосе, я могла придумать все, что захочу. 

В 16 лет я попала к монахам в Индии, и там уже были практики по правилам. Нельзя было просто летать в космосе хаотично и дружить с разными инопланетянами.

Спустя два года я попросила индусов, которые меня обучали, подписать мне диплом по прекша медитациям. А ещё через два года я получила диплом по хатхе.

— А как ты в 16 лет попала на практики к монахам? 

Соня Ш.: Это все папа! Он всю жизнь в практиках и возил меня на семинары по квантовой энергетике, по сакральной геометрии. Наверное, так он старался проводить со мной хоть немножко времени: я жила с бабушкой в маленькой деревне на Кипре, а не с родителями в Москве. И еще я помогала ему переводить с английского языка семинары на которые мы ездили.

— Соня, а у тебя какой опыт практик? 

Соня Х.: Я занималась йогой с 16 до 18 лет стабильно раз в неделю. Мне это было нужно, потому что у меня тревожное расстройство, РПП и я не суперстабильный человек. Все, с кем я практиковалась, отмечали, что получается у меня очень хорошо.

Надо сказать, что в это время я жила в Европе. Мама вышла замуж за русского испанца, когда мне было десять, и мы переехали из Москвы в маленький курортный город на юге Испании. 

После школы я улетела жить в Лондон, где мы познакомились с Соней — она училась на одном курсе вместе с моей подругой-испанкой. Сильная депрессия вернула меня обратно в Москву. Но важно другое: я вдруг поняла, что единственное состояние, в котором я всегда чувствовала себя собой, — это танец. И желательно двигаться наедине с собой, перед зеркалом — чтобы ощущать, что я есть. Сколько я себя помню, я танцую. В детстве меня отдавали в кружки, но мне ужасно не нравился этот соревновательный аспект — тебя все время сравнивают с другими.

— Чему вы учились в Лондоне? 

Соня Х.: Я магистр массмедиа и коммуникаций и критической практики. Пиарщик и критик.

Соня Ш.: А я оператор и монтажер в кино. И до сих пор принимаю участие в съемках иногда. 

Соня Х.: Когда я вернулась в Москву, я начала работать в пиаре Центра дизайна мышления. Потому что мои родители сказали, что я могу уехать, только если найду себе работу. Так что я работала по специальности, но это было не мое, поэтому на выходных я диджеила. Я рада, что мои профессиональные навыки хорошо помогают нашему инстаграму. 

Соня Ш.: Мы долго могли существовать всего лишь вдвоем в команде, потому что нам хватало умений, чтобы и дизайн придумать, и хорошие фотографии отснять, и написать тексты живо. А потом захотелось делать что-то более масштабное, расширить команду и дарить людям что-то большее. 

— Интересно, почему вы вернулись из Лондона именно в Москву, а не в какой-то развитый европейский город?

Соня Х.: У нас разные истории. Я провела детство в Москве. Много моих воспоминаний связаны с этим городом, особенно с его севером. Когда я уезжала из Англии, находясь в депрессии, все удивлялись: «Зачем ты так долго жила в Европе и отучилась в университете в Англии? Чтобы потом вернуться в Россию?» Но именно Москва казалась моим местом силы. 

Соня Ш.: Мои ощущения были похожи на свет в конце тоннеля. Я жила на Кипре и понимала: мне сложно соединиться с этими людьми, потому что у них сиеста, они любят отдыхать, а у меня шило в *опе. Посидеть несколько часов на месте я не против, но каждый день? Камон! 

Когда я приезжала в Москву летом, я настраивалась на совершенно другой ритм жизни — и мы постоянно чем-то занимались, можно было ночами не спать. От Лондона я ожидала чего-то подобного, но не нашла там друзей и часто находилась одна. Я стала понимать, что это не люди вокруг виноваты, а со мной что-то не так. И к тому же не было денег и сил, чтобы это все вывозить. 

Уезжая в Москву, я ждала, что лучше узнаю своих родителей, а значит, и себя. Думала: «Может быть, я такая странная, потому что они странные? Нашли же они как-то, как деньги зарабатывать и друзей заводить!» Казалось, что Москва — это живой пульсирующий организм, в котором много классных людей. Я обожала Солянку, проект Stay Hungry, который закрылся в 2017 году.. Я думала, что для этого город и нужен: чтобы круто поесть с людьми и круто с ними подвигаться. А потом произошел какой-то переполох — сейчас Москва отличается от той, где я тусовалась шесть лет назад. 

— А какая Москва сейчас? Тревожная, токсичная? 

Соня Х.: Тревожность и токсичность — это все-таки больше про человека. Но я думаю, что московская скорость действительно ставит нас в условия «рви или умри». Но это тянется, скорее, из 90-х, а не из той культуры, к которой мы все сейчас на самом деле относимся. Тревожные корни рождают тревожных детей, но избавиться от этой тревожности в наших силах. 

Соня Ш.: Соглашусь с Соней. Наше поколение имеет причины тревожиться — можно долго рассуждать, в какой мир попали миллениалы после распада СССР и как они теперь учатся существовать.

Соня Х.: Сейчас ты сам можешь контролировать все, но от этой гибкости еще тревожнее — с неустойчивой психикой можно куда угодно укатиться из-за этой свободы, особенно если ты живешь в большом городе и работаешь на фрилансе. Представьте, из скольких вибраций и энергий состоит мегаполис. Для сравнения: вчера мы ездили на дачу, и там воздух совсем другого состава. Вот люди пришли на речку, и они здесь. Сравнить этот опыт с походом в метро, например, невозможно. Motivation Station позволяет этой тревожностью немного управлять. 

— В мегаполисе мало мест, где можно побыть наедине с собой так, чтобы другие не мешали твоему комфорту. Вы уловили эту потребность?

Соня Х.: Мне бы хотелось ответить, что да. Конечно, в Москве есть токсичные тусовки, про которые ты говоришь, — они пожирают тебя изнутри. Для меня они ассоциируются с соревнованиями между людьми. Нужно обязательно залезть повыше, чтобы посмотреть сверху вниз. А я хотела бы жить в мире, где все смотрят друг другу в глаза. И хочется создавать такие пространства.

Соня Ш.: Я вспоминаю Москву, в которую я влюбилась в 16 лет. Stay Hungry устраивал очень классные ужины. Ты приходишь, желательно один, садишься за стол и начинаешь есть. Вокруг тебя незнакомые люди, и вы можете познакомиться и пообщаться. В городе очень мало пространств, где никто не посмотрит косо и не подумает: «Странная, почему она одна пришла». Мы предлагаем такое место: у нас можно подвигаться, при этом никто тебя не будет осуждать и заставлять. 

Я была в очень многих йога-студиях в Москве. Мне кажется, я могла прочитать мысли девушек, которых там встречала: «Это что на тебе, домашняя одежда? У тебя майка рваная». И вот эти идеальные тела идеально делают каждое упражнение, в идеальной одежде, которая идеально носится… В этом очень мало аутентичности и очень много показного. Я не хочу ни с кем соревноваться, я хочу, чтобы меня принимали такой, какая я есть. И хочу принимать остальных. 

— Знаю, что в Motivation Station есть хор и танцы! Кажется, без опыта петь и танцевать при всех еще сложнее, чем прийти на йогу в первый раз. 

Соня Ш.: Нам захотелось, чтобы можно было не только прикольно дрыгаться, но и работать с голосом. Мы пригласили в проект нашего друга Андрея Михалёва — актера театра Петра Фоменко, преподавателя речи и практик осознанности. Он помогает с помощью голоса почувствовать то, что люди чувствуют на «Сонном движе» через тело. 

После того как я выхожу с нашего «Хора для всех», я разговариваю спокойно и в своем темпе, и каждое мое слово звучит гармонично. Потому что мой голос такой и я такая. Этот эффект со мной минимум два дня типа— невероятно приятно уметь контролировать свое состояние, не торопить себя, смотреть человеку в глаза и не думать, говорю я хрень или нет. Надеюсь, однажды я смогу так жить или хотя бы быстро переключаться на такой режим. 

Танцы в Motivation Station ведет Катя Лидерская — хореограф и режиссер. Это единственная практика, куда мы не приглашаем парней. «Ladies движ»— это про связь девушек между собой, про наши отношения друг с другом. 

Ещё мы встречаемся, чтобы вместе порисовать мандалы. Это такая терапия для наших желаний: мы изображаем символы в круге и заряжаем их силой на любые действия  — воркшопы проводит Настя Сазонова. 

— Еще у вас есть разговорный клуб Groupchat. Он для тех, кто хочет свободно владеть английским? 

Соня Х.: Эти встречи проводит Лиза Михалева. Groupchat — не только для тех, кто хочет лучше знать язык. Мы с Соней билингвы, и в Москве есть люди, которым, как нам, легче говорить о своих чувствах именно на английском. Наш эмоциональный интеллект и наша эмоциональная взрослость формировались в другой стране. Это я сейчас знаю, что тревога — это тревога, а раньше она всегда была anxiety в моей голове. Тревога и anxiety — немного разные вещи. И я знаю, что язык и образ мышления влияет на то, как ты живешь.

— В чем главная ценность ваших занятий? 

Соня Х.: Мы говорим: «Взгляни на себя, посмотри внутрь себя, что там находится?» Есть йога-эзотерика с полетом и шаманской музыкой. А есть психология, Фрейд и все его последователи. Мы были и там, и там — поэтому не даем ни того, ни другого в чистом виде. Мы берем инструменты, которые нам подходят. Кому-то может показаться, что это танцы с бубном в юбке, — пожалуйста. Для меня действительно важно давать простые и понятные практики и создавать реально безопасное пространство, в котором нет осуждения. 

— И ведь это одно из ваших правил, которые вы прямо проговариваете перед началом практики, — стараться не осуждать себя и других. А если не получается? 

Соня Ш.: Бывают девушки, которые потом рассказывают: «Я чувствовала, что я странная, но потом вспомнила о правиле». Или так: «Я чувствовала, что больше не хочу заниматься, поэтому легла на коврик. И было так круто, что я позволила себе это». Работает! Эти практики потом переносятся в реальность. 

Вот из чего состоит твоя жизнь? Еда, работа, сон. Хочешь еще дрыгаться с людьми под прикольный музон? Да, круто. А хочешь по утрам созваниваться и нормализировать разговор о своих проблемах? Почему бы и нет. Без всех этих призывов: «Открой глаза, проснись!», как в многих местах, где практикуют. Никто не спит, никто не поломанный, все окей — это просто прикольное времяпрепровождение. И из него можно много выгоды для себя вытащить, потому что все внутри. И нужно просто нормализировать такое времяпрепровождение — без какого-либо допинга, без веществ и алкоголя. 

— Вы согласны с тем, что практики осознанности как повседневное занятие пока что больше характерны для людей западной культуры, чем для нас? 

Соня Х.: Да, это так. Например, есть приложение Pattern, которое делают несколько парней из России в Силиконовой долине. Ты вбиваешь туда время, дату и место своего рождения и можешь прочитать о своих психологических паттернах. На Западе уже очень многие люди согласны с тем, что луна и движение планет влияют на наше состояние. В приложении каждый день появляется вопрос дня. Например, вчера был такой: «Когда вы чувствуете себя больше всего живым?» Только за полчаса появилось четыре тысячи ответов, и многие из них были такими: «когда ощущаю в себе опору», «когда ощущаю в себе жизнь», «когда ощущаю признание собственной силы». Для нас это удивительно, но в странах, где развита культура заботы о себе и wellness в целом, люди больше ориентированы внутрь себя. 

Соня Ш.: Уже в 60-е на западе везде можно было услышать: «You can do anything! You can do it» («Ты можешь сделать все что угодно! Ты можешь сделать это» — прим. «Люмоса»). А у нас в советское время чаще можно было услышать другие слова — работай по благо общества. Поэтому люди часто плачут на практиках, они вдруг чувствуют, что есть у самих себя. Ты не неправильный и не сломанный, если то, что происходит с тобой, отличается от того, что происходит со мной. 

Соня Х.: Когда я училась в Лондоне, мне попадалось очень много материалов про Self Help. В нашем университете мы могли записываться на бесплатные консультации, чтобы поговорить о своих тревогах — если приехал из другой страны и чувствовал себя некомфортно, например. Я не пользовалась этими услугами, но знание об их существовании давало мне комфорт. В «Инстаграме» студенты публиковали карточки с картинками и вопросами вроде «Что можно сделать, чтобы почувствовать себя лучше?». А дальше варианты — «принять ванну», «попить воды». Я знаю, что студенты делали это для своих же сверстников, которые очень много уделяли времени учебе. Такое маленькое напоминание — отвлекись на пять минут. Когда я все это увидела, подумала: «Ничего себе! Если я не чувствую поддержку извне, она может быть изнутри». 

— Рассказывая о Motivation Station людям, вы сталкиваетесь с пренебрежением? 

Соня Х.: Есть некая стигма. Раньше, особенно на заре этого проекта, реакция окружающих практически подрывала ценность моей веры в дело. Но я-то знаю, что происходит. И мое дело — просто предлагать и описывать это как можно четче и искреннее. Я выпускаю это из себя, а что будет происходить дальше, уже не моя проблема. Даже если человек придет на наше занятие, а потом расскажет другу: «Они какие-то чокнутые». Тревожиться из-за этого я не хочу. 

То, что происходит в классах, очень похоже на эзотерику, но только частично с ней связано. Культура практик пока не развита в России. Но думаю, что через пять лет у каждой йога-студии будет тусовка по утрам. 

— А кто уже сейчас выбирает так тусоваться — на ковриках для йоги? 

Соня Х.: Наша аудитория — это эмпаты 80-го уровня, которые стремятся к изменениям и хотят понять, что у них внутри. Потому что, не разобравшись в себе, идти вовне больно, неприятно. 

Соня Ш.: В детстве, когда я чувствовала, что человек мне врет, я никогда не понимала, почему бы сейчас не сказать правду. Огромный слон в комнате, а мы молчим. Если в классе кто-то начинал плакать, было нормально проигнорировать. Мне очень нравится, когда люди открыто могут произнести: «Я не хочу». Это необязательно про откровенность, но это точно про готовность коммуницировать. Или сказать, что я сейчас не готов. Когда тебе не нужно разгадывать, что чувствует человек рядом с тобой, — это очень освобождает. 

Соня Х.: Motivation Station — это часто точка входа для людей, которые еще не попробовали психотерапию напрямую. Или для тех, кто хочет кайфовать от самого себя. Практики помогут тебе делать свою работу в новом качестве, какой бы она ни была — общаешься ты с инвесторами или составляешь таблички целыми днями. Потому что ты — не есть твоя работа, ты — не есть твои мысли. Ты — больше. Чтобы разглядеть это «больше», нужно время. 

Соня Ш.: И мы решили создать это время и место. Мы просто берем и бронируем небольшой слот в твоей жизни на практики, где ты внимателен только к себе — никто тебя не будет дергать, ни телефон, ни мама. Ничто не отвлечет тебя от тебя, и ты что-то в этом увидишь. Два часа, чтобы ничего не делать — только познавать себя. С любовью и без критики. В пространстве, где тебя не станут осуждать. И да, будет классная музыка. 

Проект “Motivation Station” запускает серию вечеринок-телесных исследований в Powerhouse. Первая пройдет в субботу, 18 сентября (23:00-04:00). Вход свободный.